Дмитрий Устинов
Маршал Советского Союза Дмитрий Федорович Устинов родился 30 октября 1908 года в городе Самара. Жил Митя в районе нынешней Самарской площади, где сегодня на месте его дома построена многоэтажка для местной элиты.
Маленького Митю никогда и никто не баловал. Исключением была лишь любимая бабушка Ефросиния, которая постоянно покупала внучку сладости и рассказывала на ночь сказки.
Устиновы были из крестьян. В Самару их семью загнала жестокая нужда. Мальчик не понаслышке знал, что такое голод и как можно маленькую горбушку растянуть на три дня.
С детства Митя был отважным пареньком. Однажды он даже спас друга Сашу, который чуть было, не утонул в Волге. Сам Дмитрий никогда не боялся воды. Ещё бы! Ведь по гороскопу он Скорпион. Волгу он переплывал не один раз.
Когда Мите не исполнилось и 11 лет, он пошёл зарабатывать себе на кусок хлеба, работая курьером Самарского губисполкома. Позже устроился на работу чернорабочим на трубочный завод (ныне "ЗИМ").
В 14 лет мальчик отправился из Самары в Самарканд, где в составе частей особого назначения боролся с басмачами. Летом 1923 года Митя записался добровольцем в 12-й Туркестанский стрелковый полк. Кстати, начальником штаба этого полка был Василий Соколовский, позже известный всей стране маршал Советского Союза. Той же осенью Устинова демобилизовали. Митя вернулся к любимой бабушке Ефросинии Мартыновне, которая проживала тогда в городке Макарьеве Иваново-Вознесенской губернии. В этом городишке существовала профтехшкола, куда Дмитрий и поступил. По рассказам сына Дмитрия Фёдоровича - Николая, до самой смерти маршал, видя перед собой металлическую деталь, говорил обо всех погрешностях, которые совершил рабочий при её изготовлении. Ещё в молодости Устинов по звуку чувствовал, верно, ли задан станку режим работы.
Окончив эту школу, Митя решил поступить в Ленинградский военно-механический институт, затем в НИИ морского ведомства. В те годы Дмитрий встретил свою любовь Таисию, на которой вскоре и женился.
В 1929 году при Ленинградском политехническом институте открыли военно-механическое отделение. Чуть позже его преобразовали в самостоятельный институт, который должен был готовить технологов и конструкторов-оружейников. Учиться туда направили и Устинова. Митю все его однокурсники уважали и немного побаивались. Уважали за твёрдость характера, а боялись за остроумие. Уже тогда, в двадцать с небольшим, в этом светловолосом парне чувствовалась организаторская жилка. Один преподаватель напророчил, сказав: "Вы, Устинов, можете стать наркомом".
Уже в 29 лет Дмитрия назначают директором орудийного завода "Большевик". Не успел он "насидеться" в директорском кресле, как затеял реконструкцию предприятия, в ходе которой были преображены все цехи, построена уникальная для того времени ТЭЦ на пылевидном топливе. Сам академик Абрам Иоффе помогал в создании установки для получения ацетилена не из карбида, а из мазута. Когда заканчивался первый год его директорства, всем стало понятно - намеченные планы из-за большого объёма не выполнить. Он попытался поговорить с рабочими, но было ясно, что у них не осталось сил. Тогда Устинов пригласил на завод оркестр, который все смены исполнял весёлую музыку. И впервые за несколько лет задание было выполнено, а директор награждён орденом Ленина.
В самый канун Великой Отечественной войны Устинова за хорошую работу назначают народным комиссаром вооружения СССР. Таким образом, Дмитрий Фёдорович становится самым молодым наркомом (министром) за всю отечественную историю. Тогда ему только исполнилось 33 года.
Перед войной сняли с производства пулемёт "Максим". А дегтяревский пулемёт, который должен был заменить его, почему-то сразу не пошёл. Завод, где решили восстанавливать выпуск пулемёта "Максим", эвакуировали и разместили, чуть ли не в чистом поле. На этом заводе Устинов провёл недели полторы. Прямо в цехе ему поставили койку, где Дмитрий Фёдорович спал не больше 3-4 часов в сутки, помогая работникам завода быстрее поставить производство на ноги. Вскоре началась Великая Отечественная.
Осенью сорок первого года фронту очень нужны были противотанковые ружья. Их выпуск в то время в массовых количествах ещё не наладили. По требованию Устинова, наркомату вооружения передали некоторые заводы сугубо мирного профиля, надобность в которых отпала. 12 октября Устинов показал всем чертежи противотанкового ружья Симонова. Назавтра же делегация вылетела с ними на завод запчастей к тракторам. Устинов предупредил всех, что в декабре завод должен производить по максимуму противотанковых орудий. Своему помощнику Устинов дал чистые листки с собственной подписью, чтобы тот оформлял требования от имени наркома. За что потом Устинову влетело. К числу безусловных устиновских рекордов можно отнести разработку и освоение производства облегчённой 152-миллиметровой гаубицы "Д-1".
Когда 12 апреля 1943 года Государственный комитет по обороне принял постановление о её выпуске, не было даже чертежей - только идея. А уже 30 апреля пять первых гаубиц завод отправил на фронт. Дмитрий Фёдорович, будучи прекрасным конструктором, при создании орудия предложил такое изменение, которое сделало процесс гораздо технологичнее, а, следовательно, и менее трудоёмким.
Нарком всегда производил на всех хорошее впечатление: от премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля до простого рабочего. Может, потому, что ко всем относился очень внимательно. Многих своих подчинённых Дмитрий Фёдорович знал по имени и отчеству.
Уже после войны для выполнения одной крупной программы нужно было создать новую отрасль. Начинать приходилось с нуля. Нужно откуда-то приглашать рабочих, снимать их с обжитых мест. Устинов поступил по-другому. К тому времени некоторые заводы в оборонной индустрии как бы потеряли своё значение. И тогда благодаря нему был составлен и выполнен план их перестройки, учитывающий непременное требование: сохранить костяк кадров.
Ежедневно в наркомате шёл разбор работы за минувшие сутки. Устинов рассматривал изготовление каждого изделия, помня наизусть его шифр, предназначение и то, в каком цехе какого завода оно выпускается. Память у него была феноменальная. Он знал количество деталей, произведённых и за месяц по нарастающей, и суточный их выпуск. Устинов не терпел технического застоя. Тех, кто предлагал что-то новое, он называл "возмутителями спокойствия", но всегда добавлял, что без них нельзя и не оставлял без внимания ни одну даже самую фантастичную идею. Взять хотя бы историю с роторными линиями, предложенными в конце войны никому тогда не известным конструктором Львом Кошкиным. Замысел Кошкина всерьёз никто не воспринял. Когда Дмитрий Фёдорович вынес обсуждение в наркомат, все без исключения были против, "отпели" автора по первому разряду. Устинов отпустил всех, а Кошкина попросил остаться, сказав, что "на пальцах никого не убедить". Когда же линия заработала, нарком снова собрал всех. Его подчинённые не знали куда деться, после чего назначили Кошкина главным конструктором.
Да и всегда в трудную минуту Дмитрий Фёдорович мог поддержать человека. Однажды летней ночью 41-го над одним из заводов, где в тот момент находился нарком, летал вражеский самолёт. Он сбросил весь свой бомбовый запас. На заводе был повреждён инструментальный цех. Трое человек убиты, несколько - контужено. За два месяца до этого на заводе выпускали сугубо мирную продукцию. Все работники были в шоке. Утром Устинов походил по территории, посмотрел, как оснащены цеха, и постарался успокоить буквально каждого рабочего.
Зато многих неряшливых руководителей терпеть не мог. Приехал как-то он на завод, производивший оптические устройства. Встречает его директор, а у ворот - огромная лужа, где лежат кирпичи, и люди по ним перепрыгивают. Устинов словно всего этого не видит. Поздоровался с директором, приветливо так с ним разговаривает. А сам по луже идёт и, где поглубже, останавливается, продолжая что-то такое говорить. Директор в своих модных ботиночках только с ноги на ногу переминается. Но отойти не может - начальник приехал! Только после хорошей "паузы" в луже Устинов спросил: "Кстати, что ты думаешь с этой лужей делать?" И пошёл дальше, как ни в чём не бывало.
Случались у Дмитрия Фёдоровича и просчёты. Например, когда создавали 85-миллиметровую пушку, которая потом монтировалась на Т-34. Начали испытывать её на "живучесть", и всё было настолько хорошо, что Главное артиллерийское управление вместе с наркоматом, не дождавшись, пока сделают положенное по нормам испытаний число выстрелов, составили рапорт в ГКО: "Новая пушка готова!". Поторопились, конечно, но бумагу подписал и Устинов. ГКО постановил: через два месяца поставить на поток. Тут-то она и разлетелась.
Начальник ГАУ Николай Яковлев доложил Сталину, сказав, что сроки, установленные ГКО, растягивать не придётся. А это гарантировал Устинов, который сразу после ЧП вылетел на завод-изготовитель. Там он распорядился начать массовое производство тех деталей, в надёжности которых никто, в том числе и он сам, не сомневался, а изделие, что разрушилось, стал тщательно вместе с конструкторами и технологами проверять. Сам контролировал всё - от изготовления чертежей до производства злополучной детали. Лишь убедившись, что всё нормально. Вернулся в Москву. Пушка испытания выдержала.
В смелости Устинову вообще отказать было трудно. Вот, к примеру, не заладилось с 37-миллиметровой авиационной пушкой Бориса Шпитального, который пользовался особым авторитетом у Сталина. У орудия были столь серьёзные конструктивные недостатки, что после выстрела снаряды начинали кувыркаться. Но без личного разрешения конструктора менять ничего было нельзя, а тот уперся, и разрешения никак не давал. Другая пушка была удачнее, да и весила на 20 процентов меньше. Что для авиации очень важно. Её конструировал Александр Нудельман. Устинов, ни на секунду не раздумывая, разрешает начать производство пушки Нудельмана, хотя Сталин приказал вооружать самолёты именно пушкой Шпитального.
Был и другой случай. Он произошёл на заводе, где налаживали выпуск противотанковых ружей. Сбежал директор. Как-то вечером приказал своему помощнику приготовить две легковые машины, запретив кому-либо, а особенно Устинову, об этом говорить, и уехал на восток. Через несколько часов у завода был другой директор.
Дмитрий Фёдорович был очень жизнерадостным человеком. Он любил своего сына Николая. К дочери Вере и внукам относился с удивительной нежностью. А по отношению к супруге Таисии Алексеевне был всегда настоящим рыцарем. Свою мать до последнего дня слушался. Лишь она могла заставить его лекарство во время ангины принять. Он никогда не показывал вида, когда на работе что-нибудь случалось. А хобби у маршала было порулить баранкой. Водил автомобиль он классно. Только гнал очень! Даже личному водителю становилось страшно, за что Дмитрий Фёдорович упрекал того в трусости. Однажды это чуть было не кончилось плохо.
1 мая 1943 года ехал он на мотоцикле, и на Первой Мещанской улице в Москве попал в аварию. Только через три месяца вышел из больницы, а на другой день вызвал его к себе Сталин. В кабинете кроме Сталина были члены ГКО. Устинов очень старался палочку, на которую опирался, держать незаметнее, поздоровался со Сталиным и с остальными. Сталин спрашивает вкрадчиво: "Товарищ Устинов, вы знаете, что сейчас идёт война?". От такого вопроса Дмитрий Фёдорович обомлел. "Конечно, знаю", - отвечает. - "Вы, как нарком представляете собой специфическое государственное имущество. А знаете ли вы, что тех, кто во время войны портит госимущество, наказывают?" Устинов приготовился к худшему. "Ну и мы вас накажем. Как поступим, товарищи?" Сталин повернулся к тем. Кто был у него в кабинете. Все молчат, никто предлагать ничего не решается. Пауза затянулась. Вдруг Жданов говорит: "Давайте Устинову новый мотоцикл подарим". Все расхохотались, тем дело и кончилось, только Сталин на прощание всё же сказал: "Если вы, товарищ Устинов, до конца войны ещё раз на мотоцикл сядете, мы с вами по-другому поговорим". Так и пришлось до Победы расстаться со своим любимым видом транспорта.
Работоспособностью он обладал фантастической. Во время войны приезжал в наркомат к 10 утра без обеда работал до 6 вечера. С 6 до 9 - перерыв. Потов снова наркомат. Уезжал оттуда не раньше 4-5 часов утра. До самых последних дней раньше 11 вечера не покидал кабинета.
Гости в доме Устиновых никогда не чувствовали, что находятся в квартире у маршала. Настолько всё было скромно. Дмитрий Фёдорович очень радовался, когда к его детям приходили друзья. Любил пообщаться с молодёжью. А ещё Устинов обожал оперу. В машине ездил всегда с включённым приёмником.
Достаточно редко министр обороны СССР наведывался на родную самарскую землю. Ему нравилось отдыхать в санатории "Волжский Утёс". А 2 сентября 1982 года после многолетней разлуки с родным городом он приехал вручить первым лицам Обкома орден Ленина. После чего он посетил место, где когда-то находился его маленький домик. Прошёлся по улице Самарской, зашел в сквер, носящий его имя.
В своё время в этом сквере осенью 1978 года бюст Устинова пытались взорвать. Маршал Советского Союза читал материалы следствия. Оказалось, ребята против персоны министра обороны СССР ничего не имели. Сквер Устинова на Самарской площади просто оказался с их точки зрения наиболее безопасным местом. А в качестве других объектов рассматривалась и площадь Революции, и даже ряд московских точек (телебашня в Останкино, госкомитет по ценам и др.). Говорят, министр обороны даже замолвил словечко за горе-террористов, попросил, чтобы органы были к ним не так строги.
В день посещения Устиновым Куйбышева рядовые самарцы наблюдали за легендарным старичком сквозь оцепление охраны. Он был по-прежнему бодр.
Несмотря всю свою положительность многие отмечали, что Устинов был скрытным человеком. Он никогда не говорил дома и с друзьями о работе. Он не вспоминал о том, как Сталин поручил ему курировать разработку водородной бомбы, о том, как в Куйбышеве он возглавлял строительство бункера для кремлевского руководства, как один из немногих был против ввода войск в Афганистан и назначения Черненко на пост генерального секретаря ЦК КПСС, не раскрывал "космических секретов". Говорят, как-то в беседе с Горбачевым, тогда секретарем ЦК КПСС Дмитрий Федорович посетовал, что слишком уж неоправданно жестоко приходиться обращаться властям с опальным в те годы академиком Сахаровым и что не стоит так давить на ученого, дабы не ублажать западные СМИ.
Все эти тайны Устинов унес с собой, так и не раскрыв ни одну из них. Он умел молчать. Может, благодаря этой черте характера он всегда пользовался большим доверием у высшего руководства страны от Сталина до Андропова.
Умер Дмитрий Фёдорович 20 декабря 1984 года. Академик Чазов считает, что и тогда Дмитрий Фёдоровича можно было спасти, если бы не ряд обстоятельств, которые сыграли на руку его смерти. Урна с прахом нашего земляка покоится в Кремлёвской стене, а нам осталась память о нём. Память о человеке, сделавшем так много для Победы нашего народа в одной из самых страшных войн за всю историю Земли.
