Во всех вопросах пения
Нет места для сомнения
Раисочке Петровне
В вокале нету ровни
Ее голосовой диапазон в 4 октавы очень редок по красоте своего тембра. Она обладательница уникального голоса лирико-колоратурного сопрано. Годы нисколько не изменили этот ангельский голос. Они лишь добавили ему нотки драматизма. Сегодня у нас в гостях гордость нашего города - певица Раиса Ермолаева.
- Раиса Петровна, давайте для начала вернемся туда, где Вы появились на свет.
- Давайте. Родом я из села Новоганькино, что находится в Похвистневском районе нашей области. Моя мама - сельская учительница была обладательницей великолепного голоса. Она очень любила играть на балалайке, на скрипке. К тому же мы сочиняли песни, а мама в свое время даже опубликовала свои стихотворения. В нашей семье не было человека, который бы не пел.
В 1944 году меня мобилизовали на Чапаевский военный завод, где я принимала участие в изготовлении мин и снарядов. Но и там я участвовала в самодеятельности. Когда я увольнялась с завода, директор этого предприятия предложил мне поступить в местный химикотехнологичекий техникум, но я сказала:"Я без музыки не могу жить". Директор задал мне вопрос:" А смогла бы я заменить Нежданову или Барсову?" На что я ответила:"Конечно". Тогда я впервые услышала имена этих двух великих певиц, с которыми в дальнейшем меня свела судьба. По возвращении из Чапаевска я поступила в Куйбышевское музыкальное училище. Конкурс был бешеный. Из 200 поступающих приняли всего 8 человек.
Годы учебы на вокальном отделении этого училища я считаю самыми счастливыми.
Во время войны в Куйбышев было эвакуировано очень много людей. Некоторые из них преподавали в музучилище. Это были высокообразованные педагоги с великолепной школой. К тому же они были очень задушевными людьми. Директор училища Надежда Фильштейн говорила мне:"Приходи ко мне не как к директору, а как к матери".
- А как устроен был ваш быт в те тяжелые для страны годы?
- Никак. Я жила в училище, спала на рояле, подложив под голову клавиры. Чтобы хоть как то выжить, я устроилась заодно в училище работать уборщицей. В те годы училище находилось в здании, где сегодня разместился Волжский народный хор. В мои обязанности помимо уборки входило следующее:я должна была истопить 6 печей, предварительно натаскав из подвала дрова. Вечером, когда я добиралась до рояля, то одним пальчиком начинала играть что-нибудь из "Снегурочки" или "Царской невесты". Всеми ночами я плакала над этими образами.
Моя учительница - Анна Абрамовна Шац - приносила мне в котелке что-нибудь покушать. Другой мой педагог - Анна Елизаровна Огородникова - подбрасывала мне что-нибудь из одежды, так как из Чапаевска я приехала в сарафане, фуфайке и рабочих ботинках. Кстати, эта женщина являлась праученицей великой Полины Виардо-любимицы Жорж Санд и Тургенева, школу которой она привила и мне. Больше у меня ничего не было, даже мыла. Помню, однажды я пришла в училище с киносеанса, где смотрела "Маскарад" с Мордвиновым. На мне были пошитые валенки, которое мне купило училище. Так как днем мне было негде пристроиться, я сидела в учительской. Я так была поражена увиденным, что очень долго плакала. Увидев меня, директор сказала:"Что, ты плачешь над фильмом? Лучше посмотри, какие после тебя лужи остаются."
Тогда в училище к нам приехала Нина Васильевна Попова, которая позже стала председателем ЦК ВЦСПС. По просьбе дирекции музучилища мне и еще одной девушке были выделены персональные стипендии по 300 рублей. Помимо этого нас обеспечили бесплатными обедами в ресторане, на месте которого сейчас сквер "Три вяза".
-Как же вы все-таки попали в Москву?
- Позже с одной своей подружкой стали жить на квартире. И вот она, ничего мне не сказав, исчезла. Оказывается, она поехала поступать в Московскую консерваторию.
Мне стало очень обидно. И я села без билета на пароход и поехала поступать в Саратовскую консерваторию. Многие женщины-попутчицы старались мне хоть как-то помочь.
Прибыв в Саратов, после прослушивания я была тут же зачислена в местную консерваторию. Но осенью я не поехала в Саратов, решила попытать силы в Москве. Осенние экзамены проходили в Большом зале консерватории. Из 600 абитуриентов были выбраны восемь лучших, среди них была и я. Тогда я впервые увидела Нежданову. После поступления студентам было предложено выбрать себе педагога. Мне же секретарь сказала:"А вас, девушка, берет к себе сама Нежданова".
-Где прошёл ваш первый урок у Неждановой?
- У нее дома. Антонина Васильевна очень тепло приняла меня. Мы поговорили с ней о жизни. Затем она решила меня прослушать. Прослушав меня, Нежданова сказала:"Голос у тебя поставлен от природы, внешность и рост хорошие. Все для Большого". Нежданова хорошо отозвалась о моем первом педагоге Анне Елизаровне Огородниковой и попросила меня узнать, у кого она занималась. Начались занятия, я окунулась в этот интересный и неведомый для меня доселе мир. Я всегда любила печальные колыбельные, но Нежданова заставляла меня петь веселые. Нежданова была очень требовательным педагогом. Она всегда говорила, что дикция у певца должна быть безупречной.
Меня всегда называли любимой ученицей Неждановой. Я много раз ходила с ней на концерты. Не дай Бог, я во время концерта положу нога на ногу...
Когда Нежданова сидела в кресле, она была похожа на богиню. Благодаря Неждановой я часто могла посещать Большой театр. А однажды я сидела на кресле Сталина, о чём мне поведал капельдинер. Когда я ходила в театр, одна Антонина Васильевна просила рассказать ей как там пели. Однажды я позволила себе покритиковать одного певца. На что Нежданова ответила:"Критиковать легко. Старайся во всем в первую очередь найти что-нибудь хорошее". Тем не менее за правдой она всегда обращалась только ко мне.
- Сложным человеком в общении была Нежданова?
- Нет. Она была очень теплым и немного наивным человеком. Антонина Васильевна родилась в скромной учительской семье под Одессой, была исключительно трудолюбива, глубоко интеллигентна.
Она познакомила меня со своей подругой Надежой Андреевной Обуховой. Антонина Нежданова была очень дружелюбной женщиной. Она общалась со всеми своими коллегами. Однажды, когда мы занимались у Неждановой, к ней приехала другая великая певица, ее ровесница Мария Петровна Максакова. Она сбросила белоснежное манто из горностая и прошла в комнату Антонины Васильевны. Не успела она уйти мы, ученицы тут же стали примерять его на себе.
Помимо всего прочего Нежданова научила меня делать реверанс, за что ей огромное спасибо. Когда я уезжала летом отдохнуть домой, мы переписывались с ней. Эти письма я храню до сих пор.
- Как не стало великой певицы?
-В 1950-м году Антонина Васильевна вывезла нас, ее учеников, на спектакль "Дон Жуан". Внезапно в середине спектакля ей стало плохо. Оказалось, что она больна. Наши занятия с ней прекратились за месяц до ее смерти. Будучи тяжелобольным человеком, она не выходила к ученику. Она слушала как тот поет, а в ответ из соседней комнаты присылала со своей племянницей записку с замечаниями. Она не хотела, чтобы мы видели ее немощной и старой. Уже когда она лежала в "кремлёвке", то все время интересовалась у своей племянницы как я сдаю экзамены. За день до смерти племянница сообщила ей, что я все сдала на отлично. Нежданова ответила ей:"Теперь мне уже все равно..."Утром ее не стало. Она прожила немалую жизнь - семьдесят восемь лет.
Позже, когда у меня что-то не получалось, Антонина Васильевна приходила ко мне во сне и учила меня, как надо петь. Помню, в "Царской невесте", в четвертом акте, когда Марфа вкусив зелья сходит с ума, я никак не могла найти этот образ. И ко мне во сне, в образе и костюме Марфы, пришла Надежда Васильевна. Она открыла для меня многое. Продолжая искать этот образ, я приехала к маме. Тогда я была совсем молоденькая и не знала, как мне до конца войти в этот образ.
Сумасшедшая Марфа поет:"Ах,посмотри какой же колокольчик..." Мне нужно было найти этот колокольчик, сорвать его. И вот я иду, а по паутине спускается паук. Я взяла его с паутиной, потряхивая им, и запела:"Ах, посмотри какой же колокольчик". Увидев это, мама разрыдалась, сказав, что я с ума сошла. Образ был найден.
Позже, когда я пела Марфу в оперной студии, одна женщина упала в обморок. Мне тогда сказали, что я самая лучшая в мире Марфа.
-У кого вы заканчивали консерваторию?
- После смерти Неждановой я попала в класс Маргариты Петровны Гуковой, известной певицы. Ее партнерами в свое время были Шаляпин и Собинов. Из общежития Маргарита Петровна забрала меня к себе домой. Со мной она занималась по три раза в день. После я попала руки Валерии Владимировны Барсовой. Барсова была как педагог гораздо жестче, чем Антонина Васильевна и Маргарита Петровна. Да и как человек она была не так мягка и сердечна.
- Как же вы снова вернулись в наш город?
- После окончания консерватории я возвратилась в Куйбышев. Здесь я устроилась на работу в оперный театр. В театре я проработала 6 лет. Не всегда приходилось петь заглавные партии, а быть на вторых ролях не хотелось. Как это всегда водится, в театрах на каждого мужчину-руководителя есть жена, любовница и просто женщина. Я ушла оттуда в филармонию, где проработала до 1979 года.
Вечерело. А наш разговор с этой замечательной и очень интересной женщиной еще долго продолжался. Ее жизнь достойна толстой книги, которая для многих стала бы настольной. О многом мне не удалось рассказать в этой статье. Но мы надеемся, что с этой замечательной женщиной мы встретимся еще не раз на страницах нашего журнала. А сегодня, в канун ее дня рождения, хотелось бы пожелать ей здоровья, долголетия и побольше встреч со зрителем.
1999 г.
